Адвокат! Говори людям об их правах, а государственным чиновникам – об их обязанностях!
Когда говорят: «адвокатская служба», у нормальных людей это коробит слух. Служба может быть в армии, в прокуратуре, в чиновничьих структурах. Слово «служба» издавна ассоциируется с государем, с государством, с принадлежностью служащего к государственным органам.
Сама по себе государственная служба не несет в себе негативного оттенка. Она благородна. Но до некоторых пределов: до того момента, пока к ней не добавляется каких-либо иных, корыстных оттенков.
В любом случае понятие «служба» не может быть применимо к адвокату и адвокатуре.
Адвокатура к государственным структурам не принадлежит и государственной не является. Адвокат — человек свободной профессии и работает (а не служит) только на отдельную, конкретную единицу общества – человека, оказывая ему правовую помощь. Служить, услужить, заслужить – это однокоренные слова, а потому прислужничество, как негативная разновидность службы, характерно только для служащих.
Адвокаты в прислугах никогда не были и не будут.
Если, вопреки природе адвокатуры, у некоторых из адвокатов и проявляются качества, сходные с прислужничеством (например, к богатым клиентам, своим руководителям), то называются они по иному: угодничество, подхалимаж, подлость, мерзость, трусость и т.д., и общее название таким субъектам «пресмыкающиеся».
Так же, как и определение «адвокатская служба», термин «юридические услуги», «адвокатские услуги» для адвоката совершенно неприемлем, ибо он противоречит природе адвокатуры и адвокатского труда. Адвокат никому не служит и никаких услуг, в т.ч. и юридических, не оказывает. Он оказывает квалифицированную юридическую помощь любому, кто в ней нуждается. Другого предназначения у адвоката нет.
Для адвоката служба государству – это патология.
В дореволюционной адвокатуре бывших сотрудников из жандармерии не было.
В советскую адвокатуру уволенных сотрудников НКВД и КГБ не принимали. Да они и сами туда не шли – юридических знаний не хватало.
В спецслужбах существует неписанный закон, согласно которому «бывших чекистов не бывает». Задумывались ли в адвокатском сообществе о соотносимости данного закона с адвокатской этикой при приёме в адвокатуру уволенных со службы чекистов?
Бывшие чекисты и менты в адвокатуре – это то же самое, что томатный сок, разбавленный водкой.
Чекист-адвокат – юридическая абрадакабра, отображающая маразм современной эпохи.
Кто в российской адвокатуре ввел практику принимать в адвокаты бывших сотрудников спецслужб? Интересно, чем они руководствовались при этом? Может быть тем, что — сами чекисты.
Для адвоката служение обществу – это не обслуживание каких-либо отдельных его лиц, а борьба с произволом за отдельного человека.
Когда говорят: «адвокатская служба», у нормальных людей это коробит слух. Служба может быть в армии, в прокуратуре, в чиновничьих структурах. Слово «служба» издавна ассоциируется с государем, с государством, с принадлежностью служащего к государственным органам.
Сама по себе государственная служба не несет в себе негативного оттенка. Она благородна. Но до некоторых пределов: до того момента, пока к ней не добавляется каких-либо иных, корыстных оттенков.
В любом случае понятие «служба» не может быть применимо к адвокату и адвокатуре.
Адвокатура к государственным структурам не принадлежит и государственной не является. Адвокат — человек свободной профессии и работает (а не служит) только на отдельную, конкретную единицу общества – человека, оказывая ему правовую помощь. Служить, услужить, заслужить – это однокоренные слова, а потому прислужничество, как негативная разновидность службы, характерно только для служащих.
Адвокаты в прислугах никогда не были и не будут.
Если, вопреки природе адвокатуры, у некоторых из адвокатов и проявляются качества, сходные с прислужничеством (например, к богатым клиентам, своим руководителям), то называются они по иному: угодничество, подхалимаж, подлость, мерзость, трусость и т.д., и общее название таким субъектам «пресмыкающиеся».
Так же, как и определение «адвокатская служба», термин «юридические услуги», «адвокатские услуги» для адвоката совершенно неприемлем, ибо он противоречит природе адвокатуры и адвокатского труда. Адвокат никому не служит и никаких услуг, в т.ч. и юридических, не оказывает. Он оказывает квалифицированную юридическую помощь любому, кто в ней нуждается. Другого предназначения у адвоката нет.
Для адвоката служба государству – это патология.
В дореволюционной адвокатуре бывших сотрудников из жандармерии не было.
В советскую адвокатуру уволенных сотрудников НКВД и КГБ не принимали. Да они и сами туда не шли – юридических знаний не хватало.
В спецслужбах существует неписанный закон, согласно которому «бывших чекистов не бывает». Задумывались ли в адвокатском сообществе о соотносимости данного закона с адвокатской этикой при приёме в адвокатуру уволенных со службы чекистов?
Бывшие чекисты и менты в адвокатуре – это то же самое, что томатный сок, разбавленный водкой.
Чекист-адвокат – юридическая абрадакабра, отображающая маразм современной эпохи.
Кто в российской адвокатуре ввел практику принимать в адвокаты бывших сотрудников спецслужб? Интересно, чем они руководствовались при этом? Может быть тем, что — сами чекисты.
Для адвоката служение обществу – это не обслуживание каких-либо отдельных его лиц, а борьба с произволом за отдельного человека.
+++++++5
Молодец.
Любую Вашу работу читаю с удовольствием, четко ясно и все понятно.
Сразу видно, ЧЕЛОВЕК, который любит свою РОДИНУ.